Я проснулась от грохота в дверь. Она вся тряслась от ударов снаружи. Возле двери стоял сын и выражение лица у него было озверелое. Он указал мне взглядом на алюминиевую палку, стоявшую в углу. В этот момент наша хлипкая деревянная дверь слетела с петель. За дверью стояли 4 парня. Двоих я знала. Одного звали Макс, мать его была владелицей небольшого хозяйственного магазина. Он был "крутой", хотя вид у него был довольно затрапезный - тощий парень среднего роста, лет двадцати с небольшим, с каким-то угловатым черепом. Рядом стоял его дружок по кличке Кунявый. Его маманя работала уборщицей. Двух других я не знала. Один из них был высокий, выше моего сына, хотя Женек - парень тоже не маленький, 180 см у него есть. А последний из них был худенький юнец лет 17. Как выяснилось, они хотели, чтоб Женька купил у них нечто, которое они называли мотоциклом. Это нечто мотоцикл напоминало очень отдаленно, самопальной сборки, весьма неумелой. К тому же это нечто не умело ездить. За нечто требовали 500 долларов (наш Запорожец на хорошем ходу стоил всего 300).
Трое повели сына вниз. Я начала кричать на них, обзывая их вымогателями и уголовниками. Семнадцатилетний юнец авторитетным тоном бросил моему сыну: "Убери отсюда мать!".
- Я кто? КАк ты меня обозвал? А ты не боишься, что я тебя просто порешу за то, что ты меня матерью обозвал? У меня вообще-то имя есть, ублюдок гниющий.
"Гниющий ублюдок" взглянул на меня с искренним недоумением и сказал:
-Заткнись, сука.
Затем он встал на лестнице спиной ко мне, схватившись одной рукой за перила, другой за стену, чтобы я не могла пройти вниз. Какой наивный ублюдок. Видимо, он вправду полагает, что меня зовут Мать. Но у меня совсем другое имя.
Я стояла на лестничном пролете на три ступеньки выше. Ублюдок был тощ(правда, я тоже), а его спина так удобно располагалась напротив моей ноги. Я приложила его с размаху ногой в верхнюю часть спины. Он попытался удержаться рукой за перила, но полетел вниз, впечатвшись лбом прямо в стенку. Все-таки я все правильно подрассчитала - он весил не намного больше, чем я, свалить его оказалось не сложно. Он сел, закрыв голову руками, а я побежала к себе в квартиру и крикнула дочке, чтобы она подала мне два латунных прутка от бойлера. Ребенок быстро нашел именно то, чего нужно, хотя в железках не соображал ни хрена, считая, что это - дело мое и брата.
Я понеслась вниз с этими прутками, мимо ублюдка, который сидел на лестнице, схватившись за голову.
Во дворе Максик и Куня наезжали на сына, а он отступал назад. Они располагались ко мне спиной и не могли меня видеть. Третий стоял в стороне, тоже спиной ко мне. Как хорошо-то! Я выскочила неожиданно у них из-за спины и подала сыну один пруток. Он тут же приложил Куню этим прутком по колену. Куня взвыл от боли и сел. Я со свистом крутанула своим прутком в воздухе. Максим в этот момент уже убегал от моего сына, гнавшимся за ним с прутком. Я выскочила и сделала ему подножку. Макся упал, а Женька приложил его по спине прутком. Макс застонал.
- Хорош его пиздить. не хватало еще сидеть из-за такой гнили, - сказала я сыну.
Мы пошли домой. Ублюдок куда-то исчез из нашего подъезда. На лестничной клетке остались капли крови.
- Это чья? - спросил сын.
- Да это я четвертого ублюдка приложила с ноги немного. Шибко неосторожный оказался, ублюдок.
Мы зашли в квартиру. Из окна кухни я видела, как Высокий и Куня уводят под руки Макса.
Мы с сыном принялись насаживать дверь. Дочь чуть не плакала и говорила, что она теперь боится здесь жить. Мы пообещали поставить железную дверь.
----------
На следующий день к нам во двор приехал джип. Из него вышла мамаша Максима и еще какая-то тетка (эта тетка сидела за рулем) ублюдочно-холеного вида. С ними были двое мужиков - один молодой, лет 23-25, а второй средних лет. Максимова мама начала орать, что я чуть не убила ребенка, что я - вообще не женщина и не мать. Я сказала, что я и не претендовала никогда на это высокое звание.молодой мужик мне заявил, что они меня сейчас отвезут на кладбище и заставят копать себе могилу. Я сказала, что сделать-то они это, конечно, могут, но за это статья полагается.
Тетка ублюдоч-холено го вида встала напротив меня. Она была выше меня на полголовы и значительно толще.
- Ты считаешь себя сильной? Да я сильнее тебя, - зарычала она и попыталась схватить меня за мои длинные , вьющиеся рыжие патлы. Я перехватила ее руку и слегка вывернула ее наружу, отсутпая при этом назад. Она снова попыталась схватить меня за патлы, и результат был тот же самый. Поскольку бить ее в пах явно не стоило - рядом стояли два мужичища- то я резко отпрыгнула в сторону, быстро побежала и запрыгнула на скамейку. Обе тетки пошли за мной. Максикова маманя- низенькая, ростом еще ниже , чем я, толстая - встала напротив лавки и начала причитать, что сын у нее инвалид и в черепе у него вставлена пластинка и в колене сидит какой-то штырь, и что он для меня - вообще ребенок, и что она посадит меня за то, что я избила ребенка-инвалида. Я сказала, что человек 22 лет по закону считается взрослым, но она заявила, что для меня он все равно является ребенком.
Я стояла на скамейке, а она стояла внизу и ее квадратненькая челюсть находилась так соблазнительно близко от моей коленки, и моей коленке очень хотелось повстречаться с этой челюстью. Чтобы не подвергать себя столь большому соблазну, я спрыгнула с лавки и во весь опор помчалась в подъезд , зная, что быстро они бегать не умеют. Потом я, зайдя в квартиру, открыла окно и высунала из него свою лохматую рыжую голову, и, тряся своей длинной кудрявой шевелюрой, крикнула теткам, все еще стоявшим внизу:
- Не желаете ли вы, почтеннейшие дамы, попробовать на бис выломать дверь в моей квартире?
- Я тебя посажу, - снова крикнула Максимкина мать.
-А че тебе слабо выбить дверь? Два удара с ноги под замок - и готово, - хихикнула я.
- Мы сейчас поедем снимать побои и писать заявление в милицию.
- В добрый час. Желаю успешно написать заявление. Только учти, что по ч.2 ст.163 Ук дают гораздо больше, чем по 115-й. Купи себе Уголовный кодекс, старая тумбочка, - крикнула я и показала ей язык.
Я с особым удовольствием обозвала ее "старой тумбочкой". Насколько я знала, эта тумбочка была меня моложе лет на 6.
Они сели в свой Джип и уехали. В ментуру нас так никто и не вызвал. Мы тоже писать туда не стали, но поставили себе железную дверь.
Я стояла на лестничном пролете на три ступеньки выше. Ублюдок был тощ(правда, я тоже), а его спина так удобно располагалась напротив моей ноги. Я приложила его с размаху ногой в верхнюю часть спины. Он попытался удержаться рукой за перила, но полетел вниз, впечатвшись лбом прямо в стенку. Все-таки я все правильно подрассчитала - он весил не намного больше, чем я, свалить его оказалось не сложно. Он сел, закрыв голову руками, а я побежала к себе в квартиру и крикнула дочке, чтобы она подала мне два латунных прутка от бойлера. Ребенок быстро нашел именно то, чего нужно, хотя в железках не соображал ни хрена, считая, что это - дело мое и брата.
Я понеслась вниз с этими прутками, мимо ублюдка, который сидел на лестнице, схватившись за голову.
Во дворе Максик и Куня наезжали на сына, а он отступал назад. Они располагались ко мне спиной и не могли меня видеть. Третий стоял в стороне, тоже спиной ко мне. Как хорошо-то! Я выскочила неожиданно у них из-за спины и подала сыну один пруток. Он тут же приложил Куню этим прутком по колену. Куня взвыл от боли и сел. Я со свистом крутанула своим прутком в воздухе. Максим в этот момент уже убегал от моего сына, гнавшимся за ним с прутком. Я выскочила и сделала ему подножку. Макся упал, а Женька приложил его по спине прутком. Макс застонал.
- Хорош его пиздить. не хватало еще сидеть из-за такой гнили, - сказала я сыну.
Мы пошли домой. Ублюдок куда-то исчез из нашего подъезда. На лестничной клетке остались капли крови.
- Это чья? - спросил сын.
- Да это я четвертого ублюдка приложила с ноги немного. Шибко неосторожный оказался, ублюдок.
Мы зашли в квартиру. Из окна кухни я видела, как Высокий и Куня уводят под руки Макса.
Мы с сыном принялись насаживать дверь. Дочь чуть не плакала и говорила, что она теперь боится здесь жить. Мы пообещали поставить железную дверь.
----------
На следующий день к нам во двор приехал джип. Из него вышла мамаша Максима и еще какая-то тетка (эта тетка сидела за рулем) ублюдочно-холеного вида. С ними были двое мужиков - один молодой, лет 23-25, а второй средних лет. Максимова мама начала орать, что я чуть не убила ребенка, что я - вообще не женщина и не мать. Я сказала, что я и не претендовала никогда на это высокое звание.молодой мужик мне заявил, что они меня сейчас отвезут на кладбище и заставят копать себе могилу. Я сказала, что сделать-то они это, конечно, могут, но за это статья полагается.
Тетка ублюдоч-холено го вида встала напротив меня. Она была выше меня на полголовы и значительно толще.
- Ты считаешь себя сильной? Да я сильнее тебя, - зарычала она и попыталась схватить меня за мои длинные , вьющиеся рыжие патлы. Я перехватила ее руку и слегка вывернула ее наружу, отсутпая при этом назад. Она снова попыталась схватить меня за патлы, и результат был тот же самый. Поскольку бить ее в пах явно не стоило - рядом стояли два мужичища- то я резко отпрыгнула в сторону, быстро побежала и запрыгнула на скамейку. Обе тетки пошли за мной. Максикова маманя- низенькая, ростом еще ниже , чем я, толстая - встала напротив лавки и начала причитать, что сын у нее инвалид и в черепе у него вставлена пластинка и в колене сидит какой-то штырь, и что он для меня - вообще ребенок, и что она посадит меня за то, что я избила ребенка-инвалида. Я сказала, что человек 22 лет по закону считается взрослым, но она заявила, что для меня он все равно является ребенком.
Я стояла на скамейке, а она стояла внизу и ее квадратненькая челюсть находилась так соблазнительно близко от моей коленки, и моей коленке очень хотелось повстречаться с этой челюстью. Чтобы не подвергать себя столь большому соблазну, я спрыгнула с лавки и во весь опор помчалась в подъезд , зная, что быстро они бегать не умеют. Потом я, зайдя в квартиру, открыла окно и высунала из него свою лохматую рыжую голову, и, тряся своей длинной кудрявой шевелюрой, крикнула теткам, все еще стоявшим внизу:
- Не желаете ли вы, почтеннейшие дамы, попробовать на бис выломать дверь в моей квартире?
- Я тебя посажу, - снова крикнула Максимкина мать.
-А че тебе слабо выбить дверь? Два удара с ноги под замок - и готово, - хихикнула я.
- Мы сейчас поедем снимать побои и писать заявление в милицию.
- В добрый час. Желаю успешно написать заявление. Только учти, что по ч.2 ст.163 Ук дают гораздо больше, чем по 115-й. Купи себе Уголовный кодекс, старая тумбочка, - крикнула я и показала ей язык.
Я с особым удовольствием обозвала ее "старой тумбочкой". Насколько я знала, эта тумбочка была меня моложе лет на 6.
Они сели в свой Джип и уехали. В ментуру нас так никто и не вызвал. Мы тоже писать туда не стали, но поставили себе железную дверь.
